собиралась тоже эвакуироваться, — одним из тех, кто готовил ее к эвакуации, был Яша, но когда работники увидели пришедший из Бахмача разбитый во время бомбежки состав, решили остаться.

9 сентября 1941 года вся жизнь изменилась, все пошло по-другому, город был оккупирован. Яша, чтобы помочь семье, начал сапожничать. А 3 ноября все кончилось: когда Вари не было дома, пришел полицай и забрал Яшу в полицию. Сначала он находился в тюрьме, куда Варя несколько раз носил еду, а, придя 7 ноября, услыхала от русского человека, что ночью их (евреев) расстреляли.

Расстреливали повсюду. И, как писал в очерке «Украина без евреев» Василий Гроссман, «… Это убийство народа, убийство дома, семьи, книги, веры… Это уничтожение народа, который столетиями жил по соседству с украинским народом, вместе с ним трудился, деля радость и горе на одной и той же земле… В списки смерти были внесены все евреи, которых немцы встретили на Украине, — все до одного».

Когда Варя узнала о гибели мужа, пошла, сама не зная куда. И хотя она знала, что это был уже не первый расстрел в Конотопе, все равно была не готова к такому.

Поздно вечером смогла возвратиться домой, где ее попытались утешить отец и мать. Нужно было жить. Нужно было, чтобы жил сын Владимир.

А 9 мая 1942 года родился их второй сын, Виктор, зарегистрированный на фамилию Чепцов, т.к. Варя «потеряла» документы на то, что она – Хайсман. В графе «отец» стоял прочерк. И только после войны по суду установили отца Виктора.

Вскоре умерла мать Вари, затем – отец. И молодая женщина взяла на себя ответственность за судьбу сыновей. Она делала это и ради памяти мужа.

Как говорит Варвара Федоровна, она подняла детей самостоятельно на свои 400 советских рублей, которые она получала, перейдя на работу в городскую типографию. Государство ей ни в чем не помогало.

Прошло почти 70 лет. Сыновья Вари и Яши сами уже дедушки. Бабушка  Варя  часто  рассказывает  сыновьям  и  внукам  об  их  отце  и