четырехтомник «Книги Памяти воинов-евреев, павших в боях с нацизмом. 1941 – 1945».

Когда я просматривал этот страшный мартиролог, то, естественно, прежде всего, открыл первый том, чтобы найти фамилии моих родственников и однофамильцев и решил, «используя свое служебное положение редактора», написать о них. На 47, 48 и 49 страницах фамилия «Айзенштат» (или «Айзенштадт») повторяется 43 раза. Это трагические судьбы, человеческие жизни, оборванные проклятой войной. Это были отцы еврейских детей, братья и сестры, мужья и жены. Это были дети из еврейских семей.

Самый старший родился еще в прошлом веке – в 1897 году, а самому младшему было всего 19. Они ушли на фронт из Белоруссии, Татарстана, Саратовской области и Черниговской, из Конотопа, Ленинграда, Ташкента, Ростова-на-Дону…

Они, офицеры и рядовые, служили штурманами и военврачами, начальниками химической службы и отделений контрразведки, командирами батальонов и рот и просто стрелками, как сказано в справках о них.

Их ждали дома – они не вернулись, прах их покоится в братских и одиноких могилах, в лесах, на сопках, у ручьев, на Пискаревском кладбище в Ленинграде, а некоторых – неизвестно где.

Их ждали – они боролись с врагом, они не вернулись.

И еще: среди пропавших без вести значится Айзенштат Мория Григорьевич. Но это ошибка. И ошибка двойная. Это не мужчина, а женщина, –  Айзенштат Мария Григорьевна. Она – сестра моего отца, который воспитал ее, когда в семилетнем возрасте она осталась сиротой.

О трудной судьбе военврача III ранга Марии, попавшей в плен под Сталинградом и прошедшей ужасы Майданека и Освенцима и оставшейся верной Клятве Гиппократа даже в нечеловеческих условиях, наша газета рассказывала в публикации Надежды Петренко «Перепливти дев’ятий вал біди»

К счастью, тогда она выжила и не пропала без вести, хотя такую «похоронку» родственники получили во время войны. Тогда она выжила,  чтобы  в  мирное  время  служить людям, растить детей, делать